Кейптаун, которого нет - Мастер Сказок Чароит

Предвкушая чудесный вечер, мы расстелили на земле пестрые покрывала, я захватила немного фруктов, которые перед уходом вручила Халия.

– Будем ждать, – мечтательно раскинувшись на одеяле, сказала моя подруга.

Долго томиться не пришлось; через пару минут к нашему пикнику стала слетаться разношерстная публика.

Честно говоря, я узнавала далеко не всех. Ведь мечтатели все время выглядели по-разному. Но сегодня среди них виднелось довольно много знакомых лиц.

– Вина! – попросил кто-то, и пир начался.

Здесь у моря как-то неловко было говорить глупости, поэтому фантазии, озвученные в тот вечер, оказались простыми и чистыми.

– Почему вы называете себя тайным обществом? – поглаживая рукой белый песок, спросила я. – Разве кто-то запрещает вам собираться?

– Конечно, нет, – пожала плечами Фиджан. – Кому понадобится горстка детей, безобидно мечтающих, к тому же каждый о своем?

– Тогда зачем?

– Просто так интереснее. Будь в этих краях халиф или шах, который преследовал бы нас… О! – Она вскочила и впервые за долгое время продекламировала вслух: – Вот бы нам под страхом смерти запретили встречаться! Какими бы осмысленными, значимыми стали тогда сходки! И пусть бы нас травили, бросали в темницу, наказывали за наши мечты… Во имя них братья и сестры стерпели бы все… Но увы, мы – свободны… – грустно закончила она, плюхнувшись на одеяло.

– Что тебя гложет? – попыталась узнать я.

– Ничего, совершенно ничего… Почему ты не пьешь вина? – внезапно рассердилась Фиджан. – Неужели ты не сестра нам?

Я задумалась. Мне нравились встречи мечтателей, но было ясно – рано или поздно придется оставить их. Слишком чуждо мне было пафосное выкрикивание заветных желаний в толпу, пусть даже она величала себя священным союзом.

– А давайте соберем этим вечером урожай? – прервала мои мысли наша вдохновительница.

Вокруг стало тихо. И только спустя минуту все начали переговариваться одобрительно, понизив голос и, словно преступники, оглядываясь по сторонам.

Как в трансе, мечтатели одновременно встали, собрали вещи и гуськом двинулись по тропинке прочь от моря.

– Куда мы идем? – цепляясь на крутом подъеме за рукав рубашки Фиджан, спросила я.

Синяя кейптаунская ночь уже успела накрыть нас плотным мягким одеялом.

– В Бахче-Ар – Сад Желаний, – таинственно ответила мне подруга.

Глава 3. Чай в Саду Желаний

Сад Желаний невозможно было увидеть, находясь за его пределами. От моря и добропорядочных районов Кейптауна его заслоняли невысокие скалистые отроги. Весь Бахче-Ар умещался в две-три длинные извилистые улочки, потерявшиеся среди древних хребтов Кейптаунских гор. Попасть туда можно было только по шаткой тропинке, что петляла среди колючих кустов. Это также был единственный путь, чтобы выбраться из Сада Желаний, потому что все его дороги заканчивались тупиками, а узкие деревянные домики в несколько этажей жались прямо к скалистым стенам.

– Из-за того, что Сад спрятан между утесами, здесь всегда темно, – полушепотом проговорила Фиджан. – Даже в полдень в него почти не заглядывает солнце.

Я старалась не разговаривать, полностью сосредоточившись на крутом подъеме. И вот впереди показались чугунные ворота.

– Пришли… – выдохнул кто-то из мечтателей.

Будто воры, они крались сквозь распахнутые настежь черные створки и исчезали в дымном мраке Бахче-Ар.

Я осторожно дотронулась до тонких чугунных решеток. Их украшали кованые виноградные лозы, пятиконечные звезды с кружевными лучами, нежные полумесяцы и даже сверкающие в чернилах ночи золотые солнца.

Чтобы не потеряться, я поспешила за удаляющейся подругой.

Хотя возле каждого домика в Саду Желаний горели огни, квартал выглядел темным и зловещим. В воздухе сильно тянуло горьковатым кофейным запахом, смешанным с ароматом аниса.

Из некоторых окон доносилась громкая музыка, смех; другие наоборот – стояли притихшие, тускло посвечивая таинственными огоньками сквозь закрытые ставни.

– Куда мы идем? – с тревогой спросила я.

Но моя провожатая только указала рукой в темноту. Она все брела, механически сворачивая, ориентируясь на ощупь или отмеряя шаги во мраке.

И вот наконец мы остановились у двухэтажного дощатого домика с широкой открытой верандой. Прямо здесь, на подушках, удобно расположилась добрая половина мечтателей.

Фиджан разулась и вошла в лавочку. Следуя за ней, я попала в душный полумрак тесной комнаты, заставленной низенькими столами, полками с колбами и пробирками. Практически весь пол застилали ковры и подстилки, на которых сидели или лежали люди.

Их глаза были закрыты, дыхание – безмятежно, как будто они крепко уснули, но по безумным улыбкам на лицах, по сжимающимся в редких судорогах пальцам я видела – это не сон.

Лавируя среди оцепеневших тел, мы с Фиджан вошли в темную каморку, где за стойкой нас встретила приземистая безликая фигура:

– Госпожа Фиджан, – залебезил скрипучий голос, – чего желаете?

– Того же, что и мои друзья, Илаш, – повелела она, бросив на прилавок бархатный мешочек с монетами. Он успел жалобно звякнуть, прежде чем скрылся в бездонных карманах торговца кофеумом.

– Идем! – моя подруга поспешно выбралась из духоты чулана и, подхватив для нас несколько подушек, устроилась на террасе.

– Что они делают? – спросила я, глядя на братьев и сестер, блаженно раскинувшихся на одеялах.

– Мечтают, – с улыбкой ответила Фиджан.

– Мне казалось, чтобы делать это, нужна ясная голова…

– Фантазировать можно по-разному. – Она приняла из рук кланяющегося владельца лавочки узкий стеклянный сосуд, округлый на конце. – И кофеум – только один из способов.

Мечтательница ловко прикрутила к горлышку колбы длинный шланг и глубоко, с наслаждением вдохнула тягучий дым.

– Ты еще не понимаешь, что со временем грезить становится все сложнее. Мир вторгается в твои мысли, отнимает силы. Потому так сладко расслабиться, не думать ни о чем, отдаться на волю неразбавленных городским шумом чистых фантазий.

Я с недоверием смотрела на нее и видела, как глаза Фиджан постепенно стекленели, как неотвратимо они теряли глубину, делались совсем кукольными. Мне стало страшно за подругу, но она все не унималась:

– Нечего боятся, Ежени! Тебе откроется истина, ты поймешь наконец, куда идти…

– Но как я смогу идти, если ноги не слушаются? – я указала на безвольных мечтателей, чьи тела превратились в пустые оболочки и лежали грудой бесформенного тряпья.

Конец ознакомительного фрагмента.